Голос из прошлого - Страница 38

– Мама… – начал было Кейд, но она прервала его:

– На лестнице слышно, как вы кричите и ругаетесь. И судья Перселл, который у меня сегодня в гостях, тоже все слышал. И Лайла тоже, и дневная горничная, и молодой человек, который пришел, чтобы проводить ее домой.

Она демонстративно сделала паузу, давая детям как следует проникнуться сознанием недопустимости такого поведения.

– Возможно, вы считаете, что так вести себя позволительно, но я этого не считаю и не хочу, чтобы гости, слуги и посторонние люди решили, будто я воспитала двух гиен.

– Заставь его извиниться передо мной, – хмуро потребовала Фэйф, потиравшая ушибленный локоть. – Он меня толкнул.

– Вовсе нет. Ты сама споткнулась.

– Он был груб и неуступчив.

В запасе у Фэйф оставалась лишь одна стрела, и она пустила ее в ход:

– Я его только попросила, и попросила вежливо, одолжить мне на вечер его автомобиль, а он начал меня обзывать и толкать. – Она заморгала и опять потерла локоть. – У меня теперь будут синяки.

– Подозреваю, что Фэйф что-то недоговаривает, но непростительно пускать руки в ход, говоря с сестрой.

– Да, мэм. – Кейд слегка наклонил голову, жалея, что глупый эпизод воспринимается матерью с такой холодной, неумолимой серьезностью. – Ты права. Прошу извинить меня.

– Очень хорошо. – И Маргарет перевела взгляд на Фэйф. – Автомобиль принадлежит Кейду, и его воля – самому его использовать или кому-то одалживать. И на этом разговор окончен.

– Я просто хотела вырваться из этого дома на несколько часов, – со злостью возразила Фэйф. – Он вполне может обойтись своим грузовичком. Ему ведь надо только заехать куда-нибудь в темное тихое место и пощупать Тори Боден.

– Ну ты и выражаешься, Фэйф, – пробормотал Кейд. – Нечего сказать, очень красиво.

– Но это правда. Все в городе знают, что вы друг с дружкой якшаетесь.

Маргарет непроизвольно сделала два шага вперед, прежде чем снова взяла себя в руки.

– Ты… Ты намерен встретиться с Викторией Беден?

– Да.

– Ты разве не знаешь о моем к ней отношении?

– Я знаю, мама.

– Очевидно, мои чувства ничего для тебя не значат. Тот факт, что она сыграла роль в гибели твоей сестры, и то, что ее присутствие в городе все время напоминает об этой утрате, для тебя ничего не значит.

– Она не виновна в смерти Хоуп. Мне жаль, что ты ее в этом винишь, и еще больше жаль, что моя дружба с ней тебя огорчает и уязвляет.

– Оставь при себе свои сожаления, – холодно парировала Маргарет. – Они просто предлог для твоего возмутительного поведения. Ты, если хочешь, можешь пустить эту женщину в свою жизнь, но меня уволь от ее присутствия. Тебе все понятно?

– Да, мэм, – ответил Кейд с той же ледяной интонацией. – Я это прекрасно понял.

Молча Маргарет повернулась и ушла походкой размеренной и неторопливой.

Кейд проводил ее взглядом. Он не мог не заметить в ее взгляде мимолетного проблеска боли и чувствовал себя виноватым.

Он сердито взглянул на сестру:

– Хороших дел ты натворила. Ну, желаю тебе приятно провести вечерок.

Она зажмурилась, а он вышел из комнаты. В груди у нее жгло от бесплодного сожаления. Фэйф бросилась в качалку, разок качнулась, вскочила и побежала к лестнице. В эту минуту хлопнула входная дверь. Кейд ушел.

– Прости, – пробормотала она и опустилась на ступеньку. – Я не подумала. Я не хотела. Не надо меня ненавидеть. – И она уронила голову на колени. – Я сама себя уже ненавижу.

– Надеюсь, вы простите поведение моих детей, Джеральд. – И Маргарет снова вплыла в большую гостиную, где ожидал ее прихода старый друг.

«В моем доме таких выходок со стороны детей быть просто не могло, – подумал он. – Но ведь мои дочери умеют вести себя как леди в любых обстоятельствах». Все же он улыбнулся тепло и понимающе.

– Ну что вы, Маргарет, не надо просить прощения. Они просто погорячились.

Джеральд взял бокал шерри, который она не успела пригубить, прежде чем подняться наверх, и опять предложил ей.

Звучала тихая музыка Баха. Они оба любили эту вещь. Он, как всегда, принес Маргарет розы, и Лайла уже поставила их в хрустальной вазе на рояль. Комната с темно-синими диванами и старой полированной мебелью была совершенством вкуса и средоточием спокойствия – все, как любила Маргарет. Все детали убранства были тщательно подобраны так, чтобы унаследованные вещи гармонично сочетались с приобретенными ею лично. В этой комнате мужчина не смел бы положить ноги на стол, а ребенок – разбросать на ковре игрушки.

– Погорячились? – повторила Маргарет. – Вы снисходительны, что называете это так.

Она подошла к окну в тот момент, когда автомобиль Кейда взревел на подъездной аллее.

– Наши дети выросли, Маргарет.

– Некоторые – да.

Он промолчал. Он знал, что ей всегда тяжело говорить о Хоуп. А так как он избегал тягостных тем, то предпочел замолчать одну из них.

Он знал Маргарет тридцать пять лет и некогда, недолго, был ее поклонником. Она выбрала Джаспера Лэвелла, который был богаче и более голубых кровей, чем он. Но его, Джеральда, это почти не огорчило, во всяком случае, он так предпочитал думать.

Джеральд удачно женился, воспитал двоих детей и уже пять лет как благополучно вдовел. Как и его старый друг Маргарет, он предпочитал вдовство узам брака. Меньшая трата времени и сил.

Он был высок и приближался к шестидесятилетнему рубежу. Невероятно густые черные брови, похожие на взъерошенные перья, придавали его в остальном почтенному лицу несколько драматическое выражение. Он блестяще овладел всеми ходами и выходами юриспруденции, составил себе на этом состояние и занял уважаемое положение в округе. Он любил общество Маргарет, их дискуссии на тему искусства и литературы и, как правило, сопровождал ее на все приемы и вечера, но при встрече они обменивались холодным, общепринятым в их круге поцелуем. Свои плотские потребности Джеральд удовлетворял с молодыми проститутками, которым он платил за свои сексуальные фантазии наличными. Свои сексуальные развлечения он считал своего рода «хобби». Ведь надо же чем-то заниматься, раз он не играет в гольф.